Фото: Anton Kavashkin / Globallookpress
Повышение статуса русского языка продолжается. Внеся конституционную поправку о русском языке как языке государствообразующего народа, Владимир Путин распорядился создать комиссию по наведению порядка в русской грамматике и словарях.
Автор:
Холмогоров Егор
Внеся в Государственную думу проект поправки к статье Конституции о госязыке, содержащей его определение как принадлежащего государствообразующему народу, Владимир Путин немедленно дал старт кампании по ужесточению государственной языковой политики. Отныне чиновники и государственные органы не смогут относиться к русскому языку как попало.
Комиссии, справочники и нормативы
Президент поручил кабмину до 15 июня издать документ, утверждающий нормы современного русского литературного языка при его использовании в качестве государственного.
Издать нормативный правовой акт, предусматривающий утверждение правительством Российской Федерации норм современного русского литературного языка при его использовании в качестве государственного языка Российской Федерации,
— говорится в перечне поручений президента по итогам заседания Совета по русскому языку.
С этой целью кабмину поручено «образовать межведомственную комиссию по русскому языку при правительстве Российской Федерации, возложив на неё функции проведения экспертизы грамматик, словарей и справочников, содержащих нормы современного русского литературного языка при его использовании в качестве государственного языка Российской Федерации, а также правил русской орфографии и пунктуации», также сказано в документе.
В конечном счёте должен быть разработан законопроект, который будет контролировать соблюдения должностными лицами и государственными служащими норм русского языка. Иными словами, всякий государственный служащий не только должен будет родиться на территории России и приравненных к ней территориях, не только обязан будет не иметь счетов за рубежом, но ещё и должен будет говорить на грамотном русском языке.
От горбачевизмов к черномырдинкам
Безграмотные чиновники превратились за последние десятилетия в язву российской государственности. Можно ли было надеяться на грамотную русскую речь, если первый и последний президент СССР М. С. Горбачёв (и первый, и последний на 100% советский человек во главе советской системы) говорил «нАчать», «прИнять», «углУбить» и, как вершина позора, — «мЫшление». Позор усугублялся ещё и тем, что от имени Горбачёва была выпущена программная книга «Перестройка и новое мышление для нашей страны и для всего мира», наполненная глубокомысленными размышлениями о социализме с человеческим лицом и международном положении. И вдруг оказалось, что «автор» книги не знает, как грамотно произносится её название.
Особенностью советской тоталитарной системы было то, что официальная грамматика тут же прогнулась под генсека. Его не только не поправляли (хотя в народе, разумеется, высмеивали и пародировали), но и в словарях горбачёвские ошибки начали обозначаться как «допустимые нормы». Разумеется, начальники ниже рангом начали перенимать эти горбачевизмы, и если бы Советский Союз в процессе нового мышления не был доеден бегущими с корабля крысами, орфоэпическая катастрофа зашла бы далеко.
Однако пришедшие на смену ЦК КПСС властители оказались в обращении с русским языком лишь ещё более безграмотны и анекдотичны. Если Ельцин в основном отличался своеобразным акцентом, то колоритные безграмотные обороты его многолетнего премьера Виктора Черномырдина стали важной частью медийного пейзажа. Виктор Степанович был мастером абсурдного синтаксиса, которому мог бы позавидовать сам Мастер Йода: «Здесь вам не тут!», «Лучше водки хуже нет!», «Нельзя запрягать телегу посреди лошади».
Некоторые из черномырдинских изречений были прямо посвящены вопросам языка: «На любом языке я умею говорить со всеми, но этим инструментом я стараюсь не пользоваться», «Правительство — это не тот орган, где, как говорят, можно одним только языком».
Некоторые старались найти в «образном» языке премьера позитивные стороны — мол, живой человек, нестандартно мыслит, говорит что думает, особый язык создал, работая в нефтегазовом комплексе, близок якобы к народу… Однако на деле такой язык власти выражал глубочайшее презрение к народу, на языке которого она разговаривала. Если чиновник не уважает элементарных правил грамматики и может так разговаривать публично (а вслед за Черномырдиным объявилось и немало других «газоустов» на всех уровнях административной иерархии), то с какой радости тот, кто презирает законы синтаксиса, будет уважать законы, принятые Госдумой? От тех, кто публично презирает русский язык, трудно ожидать, что они будут уважать создавший его народ.
«Дэбаты не покладая труда»
Каков уровень грамотности российских чиновников путинского призыва? Исследование проблемы проводил в 2016 году Государственный институт русского языка имени Пушкина. Выяснилось, что грамотнее всех у нас — федеральные министры. Примерно одинаков уровень средней безграмотности — у депутатов и мэров, а вопиюще безграмотны — губернаторы, точно стремящиеся подтвердить свой имидж «хозяйственников от сохи».
Губернаторская речь пестрит ошибками всех уровней: «акадэмия», «дэбаты», «пОднялись», «прИнял» и «ходатАйство». Губернаторы стремятся «решить свои жизненные условия» и «бросать тень в честных людей». На требования граждан отвечают: «Мы очень много сил уделяем на это». Постоянная губернаторская ошибка — употребляемые без всякой иронии сравнительные степени: «более удобнее», «более важнее», «более опережающие темпы» и, наконец, шедевральный «более больший рост».
Российские мэры рвутся «калёным железом жёстко наказывать», «праздновать праздник», у них «результаты о себе не заставят ждать» и «значит, соответственно, мы должны соответствовать».
Депутаты балуются диалектизмами (впрочем, это простительное увлечение): «чо», «щас», «скока», «тока», «нету». Зато тяготеют к тому, чтобы «делать выступление» и вести «работу с теми, кто работает на территории нашей страны».
Министры, как и во времена Горбачёва и Черномырдина, палятся на ударениях: «подклЮчен», «дОбыча», «РоснефтИ»). Министры работают «не покладая своего труда» (впрочем, может быть, это они просто правду нам говорят?) и любят щегольнуть новомодным иностранным словцом: «Мы очень конкурентны».
Тенденция, как видим, всё та же — демонстративное неуважение к слушателям, к языку и к законам, которые существуют и в письменной, и в устной речи, демонстрация низкой образованности и низкой ответственности власти за свои слова. Безграмотность в данном случае — это не «народность», а её отсутствие.
Народ ждёт от представителей власти, что они будут лучше, компетентнее, ответственнее рядового обывателя, иначе зачем они наверху? И безграмотность воспринимается как маркер некомпетентности, которая вызывает немедленную реакцию: «А чем он лучше меня? Почему я должен выслушивать его приказания? Только потому что у него силовики?» Иными словами, малограмотность российского чиновничества подрывает легитимность власти.
В этом смысле террор педантичных «граммар-наци» против российских чиновников нам не помешал бы, особенно в связи с дополнениями в Конституцию.
Сами эти дополнения вызвали среди патриотической общественности немало вопросов. С одной стороны, стремление удовлетворить широкие народные требования и упомянуть русский народ в Конституции. А с другой — попытка упомянуть русских так, чтобы при этом не упоминать. «Государственным языком Российской Федерации на всей её территории является русский язык как язык государствообразующего народа». Какого народа? Русского или какого–то другого?
Многие даже выразили сомнение в том, что имеются в виду русские, а не «многонациональная российская нация» или не наш «новиопский» политический класс. Что речь идёт всё-таки о русских, а не о многонациональных гражданах России, следует, конечно, из политкорректной довески: оказывается, государствообразующий народ «входит в многонациональный союз равноправных народов Российской Федерации». Поскольку «многонациональное россиянство» — это тот самый «союз равноправных народов», значит, государствообразующий народ — это всё-таки русские.
Конечно, самым лучшим исходом было бы исправление этого речекряка (как это уже предложил, кстати, Союз Армян России) — в окончательной версии законопроекта написать: «Государственным языком Российской Федерации на всей её территории является русский язык как язык государствообразующего русского народа». Депутаты вполне могут внести такое исправление, устраняющее двусмысленности и разночтения, при этом не искажая мысли законопроекта, поскольку в поправке и изначально имелись в виду, конечно, русские.
Пора уже избавляться от страха перед употреблением слова «русский» и необходимо покончить с анекдотической ситуацией, когда русские превратились в «Народ Волан-де-Морт» — тех, кого нельзя называть.
Но поскольку, так или иначе, культурная, историческая и политическая идентичность России определены через русский язык, то очень важно выставление правильной иерархии. Это язык народа образует государство, а не государство в лице его «малого народа» — чиновников — образует русский язык, бесконечно калеча его до уровня, мало чем отличающегося от «спикания фром май харт». Не язык для чиновников, а чиновники для языка и для народа, который этот язык создал.
И установка Путина на то, чтобы упорядочить функционирование русского языка как государственного и ввести правила официального пользования им для чиновников, — это часть процесса национализации власти, который худо-бедно, со скрипом запущен в России.
Вернуть Российскую Академию
Законы, правила, регламенты, проверка словарей — это всё движение в верном направлении. Но этого мало, нужен радикальный шаг, который бы вернул русскому языку его престиж, а контроль за ним поставил бы на подлинную научную и общественную основу. Таким шагом могло бы быть воссоздание Российской Академии, существовавшей в 1783-1841 годах.
Российская Академия была создана Екатериной II как аналог Французской Академии, созданного кардиналом Ришелье уникального учреждения, охраняющего французский язык и культуру, регулирующего языковые нормы, составляющего словари. Академию составляют сорок академиков, называющихся «бессмертными», поскольку, как правило, их место замещается только со смертью предшественника, и каждый «стул» в Академии имеет свою линию преемства.
Нынешним секретарём Академии является Элен Каррер д’Анкосс, специалист по России и, в частности, истории Российской Империи и большой друг нашей страны (она сменила на этом посту, кстати, другого известного русофила — писателя Мориса Дрюона).
Российская Академия была создана Екатериной II в 1783 году. Первый президент Академии Е. Р. Дашкова так описывает предшествующий её учреждению диалог с государыней:
«Однажды я гуляла с императрицей по Царскосельскому саду. Речь зашла о красоте и богатстве русского языка. Я выразила моё удивление, почему государыня, способная оценить его достоинство и сама писатель, никогда не думала об основании Российской Академии. Я заметила, что нужны только правила и хороший словарь, чтобы поставить наш язык в независимое положение от иностранных слов и выражений, не имеющих ни энергии, ни силы, свойственных нашему слову».
«Я и сама удивляюсь, — сказала Екатерина, — почему эта мысль до сих пор не приведена в исполнение. Подобное учреждение для усовершенствования русского языка часто занимало меня, и я уже отдала приказание относительно его».
В короткий срок — всего за 11 лет — Академия составила нормативный словарь русского языка. Именно по её инициативе была введена в русский шрифт такая важная буква, как «ё». Членами Российской Академии были такие выдающиеся писатели и государственные деятели, как Державин, Фонвизин, Щербатов, Потёмкин, Шишков, Жуковский, Сперанский, Ермолов, Уваров, Вяземский, Погодин, баснописец Крылов, святители Филарет Московский и Иннокентий Херсонский.
К сожалению, в 1841 году Российская Академия была слита с Петербургской Академией Наук. Логика императора Николая I была простой — он хотел русифицировать петербургскую академию и резко повысить количество русских академиков. Однако такой простой бюрократический ход таил в себе опасности. В Российской Академии Наук русский язык и гуманитарные науки остались в чисто научно-исследовательском контексте, мнимо-нейтральном, а следовательно, с уклоном в космополитизм.
Была утрачена важнейшая задача, стоявшая перед Российской Академией: оборона русского языка и русской культуры от чуждых влияний, хранение их чистоты и силы, укрепление гуманитарного суверенитета страны. И эта задача так и остаётся до сих пор бесхозной. У нас даже знатоки русского языка и литературы зачастую открыто признаются, что их и не любят.
Мне кажется, необходимо в рамках борьбы за языковой и культурный суверенитет России вернуть в нашу жизнь Российскую Академию, наполнить её ряды достойными академиками — писателями, поэтами и учёными (хотя многих достойных этой чести, как Александр Солженицын, Валентин Распутин, Андрей Зализняк, увы, уже с нами нет) — и предоставить ей определённые функции в создании и регулировании языковых норм и в защите русского языка от деградации. Такое решение могло бы стать достойным исполнением конституционной нормы о русском языке государствообразующего народа.