-
Блокировка и миграция Instagram в Telegram.
Как инстаграм-инфлюенсеры ринулись в телегу и почему они не нашли там поддержки -
В далекие времена свободного интернета, когда дух Антона Носика и Брэда Фитцпатрика носился над водами моря (то бишь осенью 2006 года) журналист “Экспресс-газеты” (а ныне — ведущий шоу на YouTube) Самсон Шоладеми первым заявил о монетизации своего блога в LiveJournal.
-
Рекламы нативного характера существовали на платформе и до него, но после покупки лайвжурнала компанией СУП российские пользователи впервые ринулись обналичивать свое присутствие в соцсетях — в те времена люди еще имели право негодовать, когда в десятке блогов одновременно появлялась реклама “Утконоса”. Понятия “джинса” (нативная реклама) и “шоладемизация” (монетизация) с тех пор безнадежно устарели — в новых “ревущих двадцатых” никто не заводит блог, не собираясь на нем зарабатывать — причем чем раньше и больше зарабатывать, тем лучше. О “журналистской ответственности за материал” в рядах блогеров перестали вспоминать и вовсе.
Блокировка Instagram на территории России — лишь еще одна ступень для адаптации “джинсы” под политические реалии. Джинса пережила массовый исход из ЖЖ в Фейсбук, потом пережила строгую цензуру на этой платформе, не прижилась в Твиттере, зато расцвела в Инстаграме и Тиктоке до поистине огромных габаритов, обросла придатками — “гивами”, розыгрышами, викторинами и инфоцыганством со всеми прелестями састейнабилити, майндфулнесса и медленного потребления. Забегались, засуетились за трансферами западных трендов, на секунду забыли надпись на перстне царя Соломона и вот герои вчерашнего Инстаграма уже судорожно обновляют приложение Browsec или Express VPN на телефоне и спрашивают у друзей во Владивостоке, виден ли им новый пост с котиком, сидящем на новой посылке с бартерными вещами.
Исход инстаграмеров в телегу прошел менее гладко, чем предыдущие великие переселения народов, в особенности потому, что телеграм — это не социальная сеть со всем присущим фунционалом. Это мессенджер, в котором можно заводить каналы — при этом сбивается та самая пресловутая “четвертая стена”, за которой так удобно было прятаться блогерам в инстаграме — смотри, комментируй, лайкай — но, как говорила героиня Рэйчел МакАдамс в фильме “Дрянные девчонки” – “Ты не можешь сидеть рядом с нами”.
-
В телеграме почти каждый новый пост в канале максимально приближен (подсознательно, разумеется) к подписчику — сам формат приложения как будто намекает, что сообщения от администратора любого канала ничем не отличается от сплетен в чате WhatsApp вашей бабушки, или мемов, которая вам присылает лучшая подруга.
Инстаграм-дивы, по началу, попытались работать в телеграме по старым лекалам — записывать “кружочки” вместо сторис, создавать первые “гивы”, выкладывать в свои каналы аудио, созданные как будто импровизированно.
Выглядит это странно — такой контент моментально выпирает среди массы аккуратно продуманных и подготовленных новостей, с видео на которые бережно наложены водяные знаки каналов (не дай бог, кто-нибудь украдет). В западном интернете для агентов ЦРУ, работающих в соцсетях под прикрытием, даже есть термин “glowie” (светящийся), придуманный программистом-шизофреником Терри Дэйвисом, и означающий, что агент спецслужб “светится” в общей темноте простого пользовательского контента, как яркий фонарь.
Именно поэтому сейчас на биржах труда моментально появились десятки вакансий “телеграм-менеджера” со средним окладом в 60 тысяч рублей за ведение одного (ну или сразу десяти) телеграм-каналов. Ну правда — у кого есть время развивать канал, учиться писать тексты и работать с рекламодателями, когда можно просто заплатить за это другому?
Подобную леность я, если честно, вижу в российском интернете впервые — когда в страну победоносно вошел Тикток, молодое поколение изучало его непростые механизмы.
Дополнительную сложность в “перекат” в телеграм составляет “старая гвардия” платформы, принявшая новичков вроде Ольги Бузовой в штыки (слух о том, что с приходом инстаграмных “тяжеловесов” львиная доля рекламных бюджетов достанется им, прокатился по десяткам секретных админских чатов) и породившая с десяток различных мемов об инстаграмщиках-неумехах, которые пытаются освоится на новой платформе со старым уставом.
А был ли исход? Многие российские селебрити готовили себе “запасной аэродром” в Телеграме еще в 2020 году, а Дарья Зотеева (Instasamka) и вовсе начала брать деньги за рекламу в своем полупустом канале еще год назад.
Мы увидели серьезную волну сторис с QR-кодами, ведущих на новые гнездышки блогеров — но много ли по ним перешло народа? И насколько внимательно эти люди будут следить за новым (или старым) видом контента своих кумиров? Гораздо более вероятным мне кажется вариант того, что читатели инстаграма научатся регулярно защищать свою информацию при помощи VPN — какой-никакой, а результат. Тем более, что оценить метрику успеха в телеграме очень непросто — вопреки расхожему убеждению, каждый “глазик” под постом здесь даже не равнозначен одному индивидуальному просмотру (многим тут пригодится эта статья 2019 года).
С самого начала многие отмечали, что приход Бузовой и Виктории Бони приведет к условному расслоению на “нижний” и “верхний” телеграмы, как это произошло с платформой YouTube — внизу остались трэш-стримеры, на поверхность всплыли обзорщики бургеров и рецензии на кино.
-
В телеграме будет сложнее различить эти слои — тогда как на YouTube условного Вилсакома нетрудно отделить в своей голове от ВиДжейЛинка, в телеграме один и тот же пользователь может читать блог бездомной наркоманки, записки заключенного одной из российских колоний, канал Russia Today, канал-магазин с репликами сумочек Balenciaga и двадцать потоков с гифками милых котиков. Поэтому расслоения по подписчикам я не предвижу. А вот рекламодатели в мессенджере — гораздо более избирательны, и никогда не приходят к блогерам, заполняющим свой канал “чернухой” или анонимными размышлениями о политике.
Теперь все в руках контентмейкера — чем индивидуальней Ольга Бузова сможет создавать контент, тем лояльней к ней отнесутся на новой платформе и тем быстрее она здесь вольется в прежнее русло. Ну, пока не нагрянет следующий “великий исход”.