Фото: Ivan Cholakov / Shutterstock.com
Ровно 80 лет назад англичане с французами едва не заставили Советский Союз вступить во Вторую мировую войну в качестве вынужденного союзника Германии
Автор:
Цыганов Александр
Не хочется начинать с трюзима, но придётся: Запад всегда, во все времена стремился захватить и уничтожить Россию. Мешали, как правило, два обстоятельства: вечная борьба между самими западными странами за контроль над миром и – столь же неизбывный, как желание поработить Россию, страх перед её ответной реакцией.
Вот эти два фактора и сыграли основную роль в том, что в марте 1940 года Франция и Великобритания приняли решение о стратегических бомбардировках бакинских нефтепромыслов и вторжении на советский Кавказ, а в мае были вынуждены от этого плана отказаться.
Железный стратегический эгоизм
Тут важна предыстория. Тоже, впрочем, широко известная.
В ночь на 1 сентября 1939 года гитлеровская Германия напала на Польшу. Традиционно считается, что в этот день началась Вторая мировая война. На самом деле это неверно. Мировая война началась 3 сентября, когда её объявили Германии Англия и Франция.
Вот только тогдашнее состояние её не зря назвали «странной войной». Ни Англия, ни Франция не торопились вступить в боевые действия с Германией. Они спокойно дали Гитлеру добить Польшу, в апреле 1940 года «прозевали» захват немцами Дании и Норвегии, лишь скрупулёзно подбирая и оккупируя их колониальные и островные владения в Атлантике.
Возможно, так же они «воевали» бы и дальше, но такую уютную войну западным союзникам обломал Гитлер, напав 10 мая на Францию и страны Бенилюкса.
Но мы были бы неправы, полагая, что французские и немецкие солдаты играют друг с другом в футбол на границе потому, что Гитлеру был ещё в Мюнхене выдан подряд на войну против СССР. Потому и Польшу дали оккупировать. И находившейся во французской сфере влияния Румынии порекомендовали переориентироваться на союз с Германией. Потому и сидели себе тихонько за линией Мажино, боясь даже случайным выстрелом разгневать немецкое командование.
Нет! Всё это время политики и генералы Франции и Великобритании старательно разрабатывали планы того, как бы явно притормозившего Гитлера всё-таки подвигнуть к дальнейшему натиску на восток. То есть – на Россию. А что для этого необходимо? В первую очередь – разорвать, разломать, разрушить договор о ненападении между СССР и Германией. Ну, разумеется!
А как это сделать, если он обеим этим странам выгоден? Москве – понятно: одной подписью под документом она заставила империалистов воевать с империалистами, а не всем им вместе напасть на первое рабоче-крестьянское государство. Да, это сегодня кажется голимой пропагандой – но тогда это было реальностью, в которую верили. Плюс Россия возвращала себе временно утерянные в ходе гражданской войны и польской интервенции территории и выигрывала время для вящей подготовки армии и промышленности к войне с Германией, в неизбежности которой никто на деле не сомневался. Плюс немецкие станки, технологии, промышленные товары.
Берлин же получал зерно, сырьё, нефть, а главное – отсутствие войны на два фронта, пока не ликвидирована угроза нападения со стороны Франции и Англии, буде немцы обратятся на восток. Гитлер, сам порождение западной цивилизации, прекрасно отдавал себе отчёт в её фундаментальной подлости и предательстве.
Как это ситуативное сотрудничество разорвать? Правильно: неким образом заставить Россию перестать выполнять её договорные обязательства перед Берлином. Который в ответ обречён будет не только обидеться, но и броситься на СССР, чтобы силой забрать выпадающие ресурсы.
Планов громадьё
И вот уже 19 января 1940 года, пока французские и немецкие солдаты миролюбиво улыбаются друг другу через границу, премьер-министр Франции Эдуард Даладье поручает главнокомандующим сухопутными и морскими силами Морису Гамелену и Франсуа Дарлану дать предложения, как прервать поставки в Германию советской нефти. Отметим сразу: поручает военным! О том, чтобы русским что-то предложить, как-то договориться, о дипломатии вообще речи не идёт. Задача ставится так. Чтобы и Германии навредить, и наиболее эффективным образом ослабить Советский Союз.
Аналогичные поручения военным отдаются и в Лондоне.
Через месяц генерал Гамелен, всё верно уловив, отвечает: «Фундаментальной слабостью русской экономики является её зависимость от кавказской нефти. От этого источника полностью зависят как их вооружённые силы, так и механизированное сельское хозяйство. Более 90% нефтедобычи и 80% нефтепереработки сосредоточено на Кавказе (в основном в Баку). Поэтому любой значительный перерыв поставок нефти будет иметь далеко идущие последствия и даже может привести к коллапсу военной, промышленной и сельскохозяйственной систем России».
Они воюют с Германией, а мечтают о коллапсе России! Прямо до зубной боли напоминает политику Англии и Франции в Первой мировой войне! Причём тогда эта цель была достигнута: февральская революция в 1917 году была в решающей мере обеспечена французскими деньгами и английской разведкой.
В марте 1940 года и Комитет начальников штабов Великобритании подаёт в правительство меморандум под характерным заголовком: «Военные последствия военных действий против России в 1940 году». Там уже обосновываются идеи прямого нападения на СССР с севера, на Мурман, с юга, на Кавказ, и с востока, на Приморье.
Что характерно: эти планы продолжают разрабатываться даже при смене французского премьера. Новый глава правительства Франции Поль Рейно также намерен воевать с Германией путём уничтожения России: «Решительные операции на Чёрном и Каспийском морях необходимы союзникам не только для того, чтобы сократить снабжение Германии нефтью, но и в первую очередь парализовать всю экономику СССР, до того как рейху удастся использовать её в своих интересах…»
Операция, которую сорвал Гитлер
Наконец 30 марта операция «Pike» («Пика») начинается. С пролёта британского разведывательного самолёта над Баку и фотографирования бакинских и прилегающих нефтепромыслов. Военные начинают планировать непосредственные воздушные удары по советской территории. Далее предполагалось и сухопутное вторжение, для чего в Сирии французы сосредотачивали 150-тысячную военную группировку. В это же время дипломаты обеих стран стремились убедить подключиться к их агрессии Турцию и Иран.
К 4 апреля план бомбардировок был вчерне свёрстан уже на уровне штабов ВВС Франции и Великобритании. Предусматривалось использование от 90 до 100 самолётов, которые в каждом вылете должны были обрушивать до 70 тонн бомб на советские нефтепромыслы и нефтеобрабатывающие заводы в Баку, Грозном и Батуми. Полагали справиться с задачей за 15 дней.
Готовность сил и средств ожидалась к 15 мая. Начало операции планировалось на конец июня. Победа заранее считалась полной.
Но тут в эти планы вмешался фюрер. Не то чтобы он о них знал. Но к весне 1940 года и политическая, и военная разведка Германии достаточно уверенно установили, что надежд на замирение с Лондоном и Парижем питать не стоит. Воевать те по-прежнему не хотели, но зато твёрдо намеревались удавить рейх полной блокадой. Для этого англичане запланировали захватить нейтральную ещё Норвегию.
Но немцы их опередили едва ли не в тот же день, когда английская эскадра с десантом вышла в море: 9 апреля германские войска высадились в норвежских портах. А 10 мая обрушились на Францию, за 40 дней расколошматив её и английскую армию на её территории в пух и перья.
Бомбить Баку стало некому.
А смогли бы? Нет
Но закономерен вопрос: а смогли бы союзники осуществить своё намерение относительно советских нефтепромыслов? Чем бы ни считали тогда на Западе Советский Союз, но он сам себя в безмолвные жертвы никак не определял. Пусть и не сразу успешно, но его армия в совершенно немыслимых условиях лютой зимы прорвала непреодолимую по тогдашним канонам военной науки линию Маннергейма и одержала победу над Финляндией. Причём силами не всей армии, а всего одного военного округа. И эта победа, кстати, позволила успеть перебросить на Кавказ получившие боевой опыт авиационные подразделения.
И вот тут любопытно сравнить силы.
Союзники собирались бросить на Баку 6 французских авиационных групп и 3 британских эскадрильи. В их распоряжении были соответственно 65 самолётов Martin Maryland плюс 24 Farman F.222 и 48 бомбардировщиков Bristol Blenheim Mk IV и Vickers Wellesley.
Им должны были, согласно директиве № 0/2/104044сс от 10 апреля 1940 года, противостоять: 2 зенитных артполка, 6 дивизионов малокалиберной артиллерии, 2 дивизиона артиллерии ПВО, примерно 3-4 роты крупнокалиберных пулемётов, а также переведённые с финского фронта радиолокационные комплексы РУС-1 «Ревень».
Это – в дополнение к тем 7 зенитным артиллерийским полкам, что входили в состав базирующегося в Баку 3-го корпуса ПВО. А тогдашний зенап – это, на минуточку, 60 зенитных пушек калибра 76 мм в 5 дивизионах. Всего в составе 3-го корпуса ПВО, прикрывавшего Баку, было 420 орудий среднего калибра, 84 орудия малого калибра, 236 крупнокалиберных пулемётов, 564 прожекторных станции и 216 аэростатов заграждения.
А была ещё авиация. И французские тяжёлые бомбардировщики Farman F.222 – это такая тихоходная (325 км/ч) двухмоторная тяжёлая громатушка в одном шаге от «этажерки», с тремя 7,5 мм пулемётами – даже нашему предвоенному И-16 тип 28 с его двумя пулемётами и двумя пушками и скоростью 463 км/ч был на один зубок. А Закавказье прикрывали тогда 2 истребительные авиационные бригады – в общей сложности более 30 самолётов.
Так что нет, не было у англо-французов шанса уничтожить бакинские нефтепромыслы. Вред нанести могли – война есть война, на ней неизбежны разные случайности. Но тотально уничтожить – такая вероятность представляется нулевой. В отличие от вероятности массового уничтожения самолётов врага.
поддерживаю
не поддерживаю