Роман и Элла Григорьевы во время суда. Фото: Следственный комитет России по республике Татарстан
Присяжные вынесли приговор супругам Григорьевым из Татарстана, замучившим одну из маленьких девочек, отданных им на воспитание: трёх сестёр и их брата просто отобрали у родной матери, лишив её родительских прав заочно.
Автор:
Степанов Александр
Верховный суд Татарстана вынес приговор супругам-фермерам Григорьевым, Роману и Элле, по чьей вине погибла девятилетняя девочка, которую они взяли на воспитание вместе с двумя другими сёстрами и братом. Но вместо приёмной семьи дети попали в настоящий концлагерь: их били по малейшему поводу, а ещё чаще – без такового, заставляли пахать, будто рабов, морили голодом и жестоко унижали, привязывая на цепь.
Присяжные вынесли вердикт: виновны. Он получил 19 лет колонии строгого режима, она – семь лет общего.
А детей, выживших в этом аду, вернули родной матери.
«Жадина он! Вот и взял детей в батраки, чтобы работягам не платить»
Маленькая деревенька Горки, входящая в состав Алексеевского района Татарстана, находится всего в полусотне километров от живописных мест, где Кама впадает в Волгу. Да и вокруг деревни, где всего несколько десятков домов (шесть улиц, а всё население – немногим больше сотни человек), – красота неописуемая: своя речушка под боком, поля и луга, чуть дальше – лес.
Вот только для четверых ребятишек, взятых в качестве приёмных на воспитание в семью местных фермеров Григорьевых (у них у самих на тот момент было двое: 18-летняя дочь и 10-летний сын), эти края превратились в настоящую ад, от которого стынет кровь у любого нормального человека, услышавшего их историю. А аккуратный и просторный дом, покрытый белым сайдингом, под ярко-синей крышей, окружённый красивым забором, стал тюрьмой самого строгого режима.
«Ромка-то всегда буйным был, – рассказывают местные. – И Элю поколачивал время от времени, зло на ней срывал, что с бизнесом ничего не получается. Сначала ведь у них магазинчик был, продавали всё подряд, что привозили из райцентра, а потом, когда спиртным запретили торговать, всё и рухнуло. Ну и порешили они фермерствовать, коров разводить, на молоке да мясе зарабатывать».
Сначала оформили крестьянско-фермерское хозяйство на Эллу, но дело не пошло – вроде как даже кредиты какие-то под это брали, но не смогли расплатиться. И через некоторое время они её ИП закрыли и сделали уже его главой КФХ.
Но для того, чтобы долги обнулились, им пришлось официально развестись, пояснил источник Царьграда в правоохранительных органах.
Собственно, тогда-то, видимо, и возникла идея поправить ситуацию за счёт приёмных детей.
Роман – мужик жадный, никого из местных на ферму свою брать не хотел, чтобы денег не платить, а детишки – что же, бесплатная рабочая сила, – говорят селяне. – А забот с животиной, известно, невпроворот. А ну-ка, двадцать голов держать! Прибираться надо? Пасти? Кормить? Доить? То-то и оно, что надо.
Родную мать лишили прав на детей заочно
Как именно выбирали Григорьевы себе приёмышей, точных данных нет. Вроде как тогда, в 2016-м, они собирались изначально взять только одного ребёнка, но пришлось брать четверых – трёх сестёр (8-летнюю Надю, 7-летнюю Жанну, 5-летнюю Ксюшу) и совсем маленького, ему и четырёх не исполнилось ещё, Илюшу.
Они на тот момент находились на «передержке» в приюте, куда их определили, забрав из родной семьи. История там получилась странная, а, может, если учесть последствия, и вовсе гнусная.
Как признавалась их мать Анастасия, они с мужем периодически выпивали, плюс она ещё и не работала – после четвёртого декрета. И многодетную семью поставили на учёт как неблагополучную – и, в общем-то, верно.
Потом органы соцопеки сделали заключение, что детвора ходит и побирается, чуть ли не оборванцами, вечно голодными (сама она, между тем, это отрицает – про выпивку «время от времени» не отпирается, а претензии по поводу неухоженных детей отвергает). И в конце июня 2015-го всех четверых и забрали. Разом поместили в социальный приют.
Настя утверждает: как только это случилось, она «опомнилась», нашла работу и пришла просить, чтобы их вернули обратно, даже документы успела подготовить нужные. Однако ей не позволили это сделать, лишив в январе 2016-го и её, и мужа родительских прав, – причём заочно. Даже в суд, говорит, не вызывали, а просто прислали уведомление.
Тут-то и объявились Роман и Элла Григорьевы: эдакие целеустремлённые фермеры, жаждавшие стать хорошими приёмными родителями.
В органах опеки не проверили подлинность документов и отдали детей извергам
Но на самом деле передавать им на воспитание малышей не имели права – в том смысле, что совсем этого не должно было случиться, по закону.
Потому что они были, как уже упоминалось, официально разведены. Вот только занимавшая в то время должность начальника отдела по опеке и попечительству Алексеевского района Елена Секалина, принимая документы от де-юре бывших супругов, предоставивших в учреждение лишь свидетельство о заключении брака, не удосужилась проверить его действительность.
Да и в дальнейшем, как отмечают в республиканском Следкоме, она подходила к своим служебным обязанностям в прямом смысле спустя рукава, не проверяя условия жизни ребятишек в новой семье.
«Например, в 2017-м замдиректора Билярской средней школы сообщила Секалиной о том, что заметила у одной из девочек синяки на теле, но та даже не отреагировала на информацию», – сообщили в СКР по Татарстану.
(Позже, заметим, приговором суда Секалина была признана виновной по статье «Халатность» и получила полтора года лишения свободы условно).
А ведь так обращались с ними там, как выяснилось, регулярно – точнее, постоянно.
И больше всех доставалось несчастной Жанне – у девочки был, несмотря на юный возраст, что называется, внутренний стержень, она могла сказать «нет», если её что-то заставляли делать. К тому же из-за плохого питания, отсутствия витаминов у неё появились проблемы с суставами, и определённые поручения она попросту не могла выполнять.
Мама её била по рукам, и поэтому руки у неё не сгибались, а она заставляла Жанну носить вёдра с водой, и ей привязывали к рукам и одной ноге деревянные доски и камни.
Кстати, слово «мама» попало в материалы уголовного дела, вероятно, чтобы как-то обозначить роль Эллы Григорьевой: приёмным категорически запрещалось называть и её, и его мамой и папой, дабы не обижать родных дочь и сына, за это тоже следовало наказание. Потому звали «родителей» просто – Рома и Элла.
«Паршивые ублюдки, ненавижу их!»
Поэтому и наказывали ребёнка сильнее, чем братика и сестрёнок, которым, впрочем, тоже доставалось – и очень даже неслабо.
Постепенно эта нелюбовь к приёмным детям превратилась уже в откровенную ненависть. Градус её можно оценить из переписки между Эллой Григорьевой, попавшей в больницу после серьёзного ДТП, и её старшей дочерью в мессенджере, которую зачитывал в ходе суда прокурор Андрей Кропотов, выступавший в процессе государственным обвинителем.
«Они весь дом уже обчистили, все продукты поели, – жаловалась матери дочь. – Одна овца натырила конфет, другая выпила лимонад. Папа надавал им за это и сказал не кормить».
«Они в школу «синие» пойдут, приеду – удавлю!» – отвечала Элла.
«Первая плов жрала прямо из казанка, другие печенье стащили и жрали в саду, – продолжала делиться домашними «заботами» старшая. – Паршивые ублюдки, ненавижу их! Получили от папы, теперь пусть на привязи посидят».
«Крапивой надо учить. Или накормить аж до блевотины! Бить их толку нет никакого, они ж от этого одно удовольствие получают!»
Сама она, однако, была ярым приверженцем именно физических методов «воспитания» – вот обобщённая информация из материалов уголовного дела, собранных следователями СКР:
Обвиняемые систематически наносили им побои и истязали, сопровождая свои действия применением пыток. При этом они подвергались унижениям за малейшую провинность: взятые без спроса конфеты и даже не вымытые руки. Так, в 2018 году Григорьева приковала одну из девочек цепью для скота во дворе дома, а когда та заснула, избила металлической тростью. Летом 2018 года, узнав, что четверо приёмных детей без спроса выпили сок, Григорьев в присутствии сожительницы разрезал пустую коробку на четыре части и заставил детей съесть её.
Трость, следует здесь уточнить, появилась как раз после выхода Эллы из больницы: у неё были травмированы и нога, и рука, на которой пришлось носить аппарат Илизарова.
И палочка, помогавшая Григорьевой передвигаться, и становилась орудием наказания: она тыкала ею, словно крепостная помещица, в лица детей, отчего у них оставались шрамы.
А когда как-то ребятишки подхватили педикулёз, церемониться суровая «домоуправительница» не стала: взяла да обрила всех под «ноль», в том числе и девочек – им и в школу пришлось ходить лысыми…
Здоровенный мужик набросился на 9-летнюю девочку и стал жестоко избивать
Казалось бы, зачем, если уж совсем не клеятся отношения в приёмной семье, если к детям нет ни капли уважения и сострадания, держать их у себя? Могли бы, в принципе, сдать обратно в приют, и всё.
Но нет. Причина была.
Деньги. То есть те средства, что Григорьевы получали за приёмышей от государства.
В сумме выходило по 13 тысяч рублей на каждого ребёнка в месяц, или порядка 52 тысяч за всех. Для деревни – весьма прилично. А учитывая, что на самих маленьких чужаках Григорьевы изрядно экономили, выдерживая их на голодном пайке, хватало и на продукты, и на прочие удовольствия – например, снасти для рыбалки, главного увлечения Романа.
Апогея эта жуть достигла к середине июля всё того же 2018-го. В один из дней, 21-го числа, Элла повела детей мыться в баню, и там произошла неприятность: Жанна, поскользнувшись, плеснула ковшом с горячей водой на руку женщине (матерью, даже с эпитетом «приёмная», называть Григорьеву не хочется никак).
Та разъярилась в одно мгновение: схватила тот же ковш – и стала поливать ребёнка чистым кипятком! Уже потом, после трагедии, судмедэксперты по остаточным признакам сделают вывод: девятилетняя Жанна получила около 20 процентов ожога тела 2-й и 3-й степени.
Видимо, опомнившись, Элла вытащила из бани орущую от боли девочку, привела домой и… нет, не вызвала скорую, а стала накладывать ей на раны мази. Лечение было, разумеется, скудным, а травмы – серьёзными, поэтому несколько дней, вспоминали в своих показаниях сёстры, Жанна просто не могла ходить.
А через две недели её не стало.
Следственные действия в доме Григорьевых. Фото: Следственный комитет России по республике Татарстан
4 августа малыши играли в куче песка, насыпанной во дворе (остатки от стройки), когда вернулся с рыбалки Роман. Он был, рассказывали они чудовищные подробности, не в духе. И искал повод, чтобы сорваться. И нашёл.
Заметил, что Жанна сидит на песке в недавно постиранном платьице, сделал ей замечание (понятно, в каких выражениях), а та не успела пулей исправиться: не оправилась после ожогов, ей ещё было больно двигаться.
Этой заминки хватило, чтобы здоровенный и взбешённый мужик накинулся на малышку.
Сначала отвесил несколько оплеух кулаками, потом, когда упала, стал пинать уже ногами – по животу, голове, куда мог попасть.
А потом Жанна уснула. Её поливали холодной водой, чтобы очнулась. Но она не очнулась. Потому что умерла,
– звучали чудовищные детские показания в суде.
«Яблоком подавилась, а синяки сами дети ей поставили»
Вероятно, Роман и Элла, которая оказалась рядом, осознали, что случилось непоправимое. И позвонили спустя несколько часов в скорую – мол, приезжайте, у нас что-то с ребёнком случилось, не дышит.
Медики были на месте менее чем через десять минут – от Билярска, где находится поселковая больница, до Горок всего 3,5 километра по дороге. И увидели страшную картину.
В доме, прямо на полу, лежала совершенно голая девочка – с невероятным количеством гематом и ожогами по всему телу.
Это она сама тазик на себя в бане опрокинула недавно, – деловито объяснила ожоги Элла. – А умерла от того, что, наверное, яблоком подавилась в песочнице. Мы, как увидели, сразу вас и вызвали. Синяки? До это они сами игрались. А когда подавилась, дети ей стучали по спине, чтобы она оправилась.
Позже стало понятно, почему её раздели: чтобы отмыть кровь с одежды и пыль, в которой вывалялось платье, пока проходила экзекуция, а точнее – убийство.
Ни во время следствия, ни на суде Григорьев вины в случившемся не признавал: говорил, что доказательств нет. Его супруга тоже.
Вообще, утверждали они, показания детей – просто месть.
Присяжные признали обоих виновными, но – коллегия посчитала Романа заслуживающим снисхождения по самой серьёзной статье из предъявленного ему обвинения, в убийстве с особой жесткостью.
Он выслушал приговор молча, сцепив зубы.
Она – устроила истерику, принявшись кричать: «Оставьте меня, я не хочу!»
Детей же – Надю, Ксюшу и Илью – вернули обратно в родную семью: Анастасию всё-таки восстановили в правах по решению суда.